Один из важнейших геополитических и военно-дипломатических скандалов последних дней, вызвала публикация британского веб-ресурса Janes, специализирующегося на OSINT, о возможном размещении российских стратегических бомбардировщиков на индонезийской авиабазе Манухуа, на острове Биак в южной части Тихого океана. Несмотря на официальные опровержения со стороны Джакарты, и отказ России от комментариев, сам факт подобного возможного запроса — даже в гипотетической плоскости — воспринимается военно-политическим блоком AUKUS и главным образом Австралией, как тревожный сигнал.
География как фактор силы
Манухуа (Биак-Нумфор, провинция Папуа) — это не просто точка на карте. Всего в 1400 км от австралийского Дарвина, эта база представляет собой стратегический трамплин в юго-восточной части Тихого океана. Ее использование российскими дальними бомбардировщиками, способными нести крылатые ракеты Х-101/Х-102 с ядерными и обычными боеголовками, резко меняет уравнение регионального сдерживания. В зоне досягаемости — базы США на Гуаме и Филиппинах, ротационные силы морской пехоты США в Дарвине и инфраструктура AUKUS.
Аналитики предупреждают: даже без постоянного присутствия, эпизодические визиты стратегической авиации РФ на Биак, могут дать Москве возможности, которые раньше были труднодостижимы с точки зрения авиаразведки и наблюдения. Фактически, это открывает северную и восточную Австралию, Южно-Китайское море и Малаккский пролив для регулярного мониторинга российскими средствами объективного контроля.
История и прецеденты
Российский интерес к Биаку — не новость. Еще в 2017 году, два единицы стратегических ракетоносцев-бомбардировщиков Ту-95, уже садились на Манухуа в рамках учений, что вызвало локальную тревогу на военной базе австралийского Дарвина (RAAF Base Darwin). После этого, были зафиксированы неоднократные запросы на посадку, в том числе Ил-76.
На этом фоне, публикация Janes, о якобы переданном в феврале 2025 года официальном запросе со стороны секретаря Совбеза РФ Сергея Шойгу, выглядит вполне в духе “затяжной разведки боем”.
И хотя индонезийские власти официально отрицают сам факт переговоров, эксперты не исключают, что идея могла обсуждаться на неформальных уровнях, что позволяет обеим сторонам сохранять политическое лицо и стратегическую гибкость.
Внутриполитическая турбулентность в Австралии
Утечка вызвала цепную реакцию в австралийской политике. На фоне избирательной кампании в Австралии, оппозиция обвинила правительство в сокрытии информации, ссылаясь на материалы Janes и неофициальные сигналы из Джакарты.
Питер Даттон назвал угрозу “реальной” и обвинил Энтони Албанизи в слабости перед внешними вызовами. В ответ Пенни Вонг и министр обороны Ричард Марлес заявили, что “нет подтвержденных фактов”, а дипломатия требует сдержанности. Казначей Джим Чалмерс пошел еще дальше, обвинив Даттона в “патологической лжи”.
Таким образом, инцидент, не имеющий пока даже статуса реализуемого проекта, стал катализатором внутреннего кризиса и усилил напряженность в альянсе “Большой тройки” AUKUS.
Индонезия между блоками
Ситуация осложняется тем, что Индонезия традиционно придерживается внешнеполитического нейтралитета. Ее Конституция прямо запрещает размещение иностранных военных баз. Именно на этом основании Джакарта в 2020 году отказала США в использовании своих аэродромов для разведывательных противолодочных самолетов P-8 Poseidon. Публичная риторика остается неизменной: нейтралитет, независимость, баланс.
Однако за кулисами все не так однозначно. С избранием Прабово Субианто, Индонезия усилила оборонное взаимодействие с РФ, провела в 2024 году первые совместные морские учения, и присоединилась к расширенной группе БРИКС. Попытки приобрести Су-35 хоть и были заблокированы санкциями, но стратегическая заинтересованность осталась. В этом контексте обсуждение сотрудничества с Россией — пусть даже ограниченного — не выглядит невероятным.
Риски и перспективы
Для США и Австралии, даже временное российское присутствие на Биаке означает стратегическое фиаско. Это может быть использовано Москвой как инструмент давления, а в перспективе — как часть более широкой координации с Китаем. Москва и Пекин уже отрабатывали совместные патрулирования бомбардировщиками над Тихим океаном, и индонезийский плацдарм укрепил бы эту ось.
Для Индонезии же потенциальные выгоды от стратегического маневрирования рискуют быть перечеркнутыми дипломатическими и экономическими издержками. Это может испортить отношения с США, Австралией, Сингапуром и Японией, поставить под сомнение инвестиционные проекты и подорвать репутацию страны как “неприсоединившегося” лидера Юго-Восточной Азии.
Что дальше?
Даже если никакой базы в конечном итоге не появится, сам факт утечки информации — серьезный симптом. Это сигнал о том, что Москва ищет пути компенсировать стратегическую изоляцию в Европе расширением влияния на Тихом океане. А для Канберры и Вашингтона — напоминание: Индо-Тихоокеанский регион стал главной ареной геополитической конкуренции XXI века.
Ситуация с Манухуа может быть только началом. В условиях глобального противостояния даже слух о военной базе становится инструментом давления — и поводом для переоценки всей архитектуры региональной безопасности.
